Из всех нереализованных проектов в истории Донецка самый красивый — это, наверное, план продления парка Щербакова на север до Ветковских прудов. В случае его реализации, город получил бы «зеленый пояс» с разнообразнейшей начинкой. Можно было бы, войдя в него у цирка, не покидать сень деревьев до самой Ветки, постоянно меняя впечатления.
Проект был настолько привлекательным, что, как чудесное наваждение, преследовал наш город на протяжении почти всей его советской истории.
Немного хронологии
Для начала проследим, как все развивалось.
1926 год — первый скромный шаг к мечте. Ветка включена в состав Сталино. Таким образом, все течение Бахмутки оказалось в черте города. Тут надо уточнить: никакая это была не Бахмутка. Приток, который начинается на окраине Ветки и впадает в Кальмиус на территории металлургического завода, называется Скоморошина речка. Но его постоянно, в том числе и на официальном уровне, числят Бахмуткой. Такая традиция.
1932 год — принят первый Генеральный план развития города. Смотрим на схему, которая к нему прилагалась. По течению Бахмутки-Скоморошиной мы видим четыре пруда, окруженные зеленью. Первые три примерно соответствуют нынешним городским ставкам. Четвертый находится севернее будущего проспекта Панфилова. По размеру он — примерно как Второй, но так и не родился. Сейчас там — камыш, глушь и тишь. С трех сторон — терриконы. Вместо Четвертого городского — болото.
1937 год — Генплан доработан. Бахмутская «зеленая полоса» в нем подтверждена. Вот что пишет многолетний главный архитектор Донецка Владимир Кишкань в «Архитектурно-историческом очерке»: «Основным принципом реконструкции и развития Донецка, заложенным в проектах, являлось максимальное оздоровление города… Главная композиционная идея заключалась в создании вдоль реки Кальмиуса и балки Бахмутки двух мощных водно-зеленых диаметров, состоящих из крупных массивов насаждений и каскадов прудов, расчленяющих город в меридиональном направлении на три части».
1965 год — смотрим на топографическую карту города, выпущенную в этом году. По течению Бахмутки-Скоморошиной видим три городских пруда, и затем, на Ветке — два ставка. Один из них нам хорошо знаком — он остается справа, если ехать из города на железнодорожный вокзал по улице Артема. Большая загогулина с двумя рукавами. Второй — на месте нынешней мелкой запруды у террикона шахты «Ветка». Местное население называет его «Лапоть». В 60-е годы «Лапоть» был раз в пять больше и служил, скорее всего, шахтным отстойником.
1972 год — принят новый Генеральный план Донецка. И вот в нем сказка, о которой мы сегодня ведем речь, разрисована в деталях. Сосредоточимся же на них.
Немного фантазии
Вот такая схема «зеленого пояса» на Бахмутке-Скоморошиной прилагалась к плану:
Как видим, пояс должен был состоять из шести сегментов. Первый — это хорошо всем знакомый Центральный парк культуры и отдыха им. А. С. Щербакова.
Второй — это сектор Второго городского пруда под неожиданным названием «Центральный пляжный парк» (описание: «С обширным прудом, оборудованными пляжами, водно-спортивными станциями с прибрежными спортивными площадками, городком развлечений и другими объектами активного отдыха»).
Сектор номер три — Третий городской пруд и земли вокруг него. По Генплану, здесь предполагался Детский парк. В каком именно виде, известно в самых общих чертах («будут созданы все условия для активного отдыха детей»), но стоит учесть, что тот же Генплан делал проспект Мира главной осью города по линии «восток-запад». И, поскольку проспект Мира неизбежно уперся бы своим началом в этот самый Детский парк, тут обязаны были сделать что-то особенное.
Рядом, между Третьим городским и проспектом Панфилова — четвертый сектор под названием «Районный парк «Средние пруды»» (прудов на плане два, и рядом с ними — что-то вроде стадиона и эстрады. Описание: «Полный набор необходимых функциональных зон, включая прогулочную зону»).
Пятый сектор назван «Пейзажным парком «Городской лес»». Место его расположения — между проспектом Панфилова и терриконом шахты «Ветка». Какой именно лес предполагался, можно только гадать, но самое интересное, что следы организованной высадки деревьев в этом месте можно обнаружить даже сейчас. Площадь этого куска поймы внушительная, так просто его не обойдешь, лес мог получиться сродни Путиловскому (описание: «Тихий отдых среди природного окружения»).
Наконец, сектор номер шесть в Генплане фигурирует как «Пейзажный парк «Верх¬ний»». Что такое пейзажный парк? Знаменитый ландшафтный архитектор Хэмфри Рептон так сформулировал его признаки: свободная планировка, использование естественных ландшафтов (подчеркивание природной красоты и маскировка недостатков ландшафта), иллюзия естественности, идейная целостность. То есть, на всем пространстве от террикона шахты «Ветка» (он сохранился и легко идентифицируется по «скульптуре» на вершине) и до улицы Артема течение Бахмутки-Скоморошиной могло превратиться в алупкинский Воронцовский парк или, скажем, в уманский Софиевский. В усеченных масштабах, конечно.
Кстати, тот же Кишкань в своей книге «Силуэты Донецка» описывал Бахмутский парк очень живо и конкретно: «Это будет очень необычный, непохожий на другие парк. В его состав войдут неповторимые участки крутых склонов, пологих холмов, ручьев и прудов, разной высоты терриконов. Все они будут приспособлены для отдыха. Один из терриконов, покрытый розами всех возможных цветов и сортов, будет памятником расцвету шахтерской столицы. Он будет одной из достопримечательностей, гордостью дончан, символом любви и огромного труда преобразователей своего города. Уголь и розы, полезность и красота. Это ли не цель устройства жизни города?»
Вот такая идея, из которой не получилось ровным счетом ничего. Для порядка, однако, перечислим ее авторов: архитекторы В. Маевская, А. Самойленко, инженеры М. Демидова, А. Тимошенко и Л. Луконина.
Немного реальности
Смотрим на принятый недавно Генеральный план развития Донецка до 2031 года. В нем если и можно увидеть Бахмутский парк, то разве что в виде призрака. В разделе «Развитие рекреационных зон» говорится о формировании крупных центров в районе «Донецкого моря», урочищ «Чулковское», «Толбухиное», «Лозовское», пруда «Кирша», Петровского лесничества и Путиловского леса. Все это, как говорится, немного не здесь.
Правда, есть и такой пункт: «Создание системы прибрежных защитных полос (озеленение, благоустройство, набережные) всех водотоков города». Обратите внимание — всех! Как это будет выглядеть на практике, покажет жизнь. Генплан-1972 выполнен, при щадящей оценке, процентов на 60. Посмотрим, что мы увидим в долине Скоморошиной в 2031-м.
Во всяком случае, крупных водоемов там создавать не собираются. Об этом в прошлогоднем разговоре со мной четко сказал главный архитектор города Станислав Ващинский. («Бахмутка и Кальмиус — реки степные, они имеют свою специфику, перегораживать их не рекомендуется, потому что сразу появляется заиливание. За всеми этими водоемами нужен постоянный уход. Сделать его не проблема: ставится плотина, через год-два появляется водное зеркало, но что потом? Он же непроточный. Начинает расти камыш, с которым бороться невозможно, появляется ил, и через 5-6 лет заиливание начинает уничтожать водоем»).
В общем, никакого каскада прудов. А значит, сказка — ложь…
Евгений Ясенов