Я родился, вырос и живу поныне на поселке шахты Лидиевка , что в г. Донецке. Впервые я увидел наш Лидиевский террикон, когда меня повели первый раз в детский садик.. Дорога шла вдоль подножия террикона. Тогда он был еще молодой, и активно рос. Т.е. проще говоря, террикон был действующим. Поэтому, идя в садик я с упоением наблюдал, как на его верхушку медленно выползала вагонетка, опрокидывалась, и вниз сыпалась порода, а иногда камни довольно внушительных размеров с огромной скоростью проносились мимо нас. На такие мелочи, как безопасность людей, тогда никто не обращал внимания. В песне наш город поэтически назывался «город синих терриконов, город звонких тополей». А знаете, почему синих?
Потому, что действующие терриконы постоянно горели и всегда были окутаны сизой дымкой. Горела сера. Ее мы находили на терриконе повсюду. Она была ярко-желтого цвета, пористая и блестящая на вид, и гладкая на ощупь. Для чего мы ее искали, – уже не помню. Вроде бы использовали для изготовления каких-то самодельных бомбочек. Не смотря на исходящие от террикона неприятности и опасности, он манил, нас пацанов, как магнит. Любимое занятие начальных классов – это прогулять уроки на терриконе. А во втором или третьем классе я, как какой-нибудь опришок, скрывался на терриконе от всего остального класса, который с упоением меня ловил, чтобы отвести к зубному врачу. А вот и не поймали. А в четвертом классе мы всем классом ходили на террикон в поисках породы, на которых сохранились отпечатки древних папоротников и хвощей, иногда везло и кто-нибудь находил на камнях отпечаток древних наутилусов или еще каких- нибудь ракушек. А зимой, когда весь террикон заваливало снегом (тогда зимой был глубокий снег и сильные морозы), мы все шли кататься «с террикона» кто на чем. Кто на лыжах, кто на санках, кто на тазиках, а кто, просто «на заднице». Уклон у террикона довольно крутой. Я в августе был на Буковеле, – там склоны более пологие. Так вот самое сложное было затащиться наверх, соответственно с лыжами, санками или просто с задницей, а спуск происходил очень стремительно и не всегда без травм. А когда мы подросли, то курить или выпить бутылочку вермута мы, опять-таки, шли на свой любимый террикон. А иногда мой отец со своими единомышленниками по спорту (он был мастером спорта по УКВ) проводили на верхушке террикона соревнования «Полевой день». Смысл этих соревнований состоял в том, что команда радиолюбителей должна была, на свое усмотрение, провести соревнования по первенству в установлении количества связей в полевых условиях. Отец нанимал местных «шерпов» (шахтеров), которые на плечах заносили на верхушку огромную 20-местную палатку, несколько сот килограммов радиоаппаратуры, раскладушки, лавки, походную печку, протягивали от шахты силовой кабель. Соревнования проходили трое суток. Все это время я носил отцу и его друзьям еду и питье. Летом температура на верхушке террикона была такая, что бревна, закопанные в породу от жары обугливалась. После трагедии 1962 года, когда в Димитрове взорвался террикон и накрыл поселок Нахаловку как Везувий, власти с наукой, видимо, задумались и породу на терриконы перестали вывозить, стали оставлять в забое. Также были придуманы мероприятия для сведения к минимуму опасностей, исходящих от терриконов. У них стали срезать верхнюю треть, делать из конусов усеченные конусы, – это предотвращало вероятность взрыва. А чтобы ветровая эрозия не разносила пыль, содержащую почти всю таблицу Менделеева, а особенно тяжелые металлы, академия наук СССР предложила программу по озеленению терриконов. Нашему Лидиевскому повезло – его успели в советское время озеленить, попросту говоря засадили саженцами акации. И вот какое-то время я вынужденно отсутствовал – служба в армии, учеба в институте. А когда , по прошествии нескольких лет увидел наш, когда-то лысый, вечно дымящий террикон – не узнал. Акации дружно принялись. И теперь террикон стал похож на небольшую зеленую гору. Для меня стало традицией, хотя бы раз в год взойти на террикон. И вот вчера я опять взошел. Взошел – неправильное слово. Вскарабкался. Потому что вверх приходится подниматься на четвереньках, а вниз сползать вместе с осыпью породы. Что меня порадовало. Заросли превратились в очень густой, в некоторых местах трудно проходимый лес. Вырос нижний ярус поросли. Выросли клены, орехи, кусты жасмина, растет полынь, перекатиполе, какая-то травка цветет желтыми цветочками. Летают бабочки, отовсюду слышен голос птиц. Появился слой чернозема. В некоторых местах его толщина достигает 10 см. Судя по следам на терриконе живут зайцы, козы. На вершине я увидел метнувшийся в чащу темный силуэт животного, может это была собака, а может и кабан, не буду утверждать. В прошлое свое восхождение на вершине я встретил двух котов. Вот что мне подумалось – если человек исчезнет с Земли как вид, то Земля довольно быстро восстановит свой растительный слой. И станет вновь Европа лесистой, и вернутся леса Амазонки, и исчезнут пустыни. Если уж на терриконах такое происходит, то…
Сергей Стоян stoian.ho.ua/wordpress/?p=185